Жемчужное ожерелье - Страница 45

К сожалению, не Эдди, а именно я думала, будто все о нем знаю, горько призналась себе Дороти с запоздалым раскаянием.

– Для такой работы требуются стальные нервы, огромные чисто физические силы и множество самых разнообразных навыков. Ведь когда происходит какое-то несчастье в море или под водой, например, если затонет танкер, требуется срочно заделывать брешь, чтобы нефть не вытекала… Иногда приходится с помощью подводных взрывов бороться с рифами, послужившими причиной кораблекрушения… Разные бывают катастрофы, в том числе с пассажирскими судами и даже с подлодками. Классный спасатель со своей командой в таких случаях – единственная надежда.

Дороти похолодела, осознав, каким опасным делом Эдди занимается.

– А что же произошло?… Как я понимаю, подводные киносъемки ничего общего не имеют с экстремальной ситуацией?

– Конечно. Он даже не взял с собой жесткий костюм, – сказал Клод.

– Жесткий костюм?

– Да. Это специальное бронированное снаряжение – что-то похожее на современный скафандр. На определенных глубинах можно работать только в нем.

– Понятно, продолжай, пожалуйста, – взволнованно попросила Дороти.

– Насколько мне известно, сегодня утром его первое погружение с последующей декомпрессией прошло совершенно нормально. Он снял, что нужно, и поднялся на поверхность. Но примерно через час ему пришлось совершить второе погружение, которое не могло завершиться благополучно.

– А Эдди знал об этом?

– Еще бы! – воскликнул Клод. – Не сомневаюсь, он принял это решение, потому что не видел иного выхода.

Дороти растерянно, словно ища поддержки, глянула на удрученно молчавшую Мэгги.

– Почему? Зачем нужно было подвергать жизнь ненужному риску из-за какого-то кино?

– Кино ни при чем, – вздохнул Клод. – В двух милях от того места, где работала команда Эдди, случилось несчастье – внезапно перевернулась и затонула яхта. Шкиперу и его жене чудом удалось вынырнуть, а их годовалый ребенок, который спал в салоне, оказался на глубине восьмидесяти футов.

– Боже мой!…

– На короткое время его спасло то, что в салоне была плотно закрыта дверь, поэтому он мог дышать воздухом. И не окажись случайно неподалеку Эдди… Он без колебаний спустился под воду и нашел мальчика, но чтобы доставить его на поверхность живым, сам не мог подниматься медленно, как того требует режим декомпрессии. Вот сейчас и расплачивается за это. Мальчик жив и невредим, а за жизнь Эдди еще приходится бороться.

Дороти ничего не видела перед собой из-за слез, слышала только, как судорожно всхлипывает сидящая рядом Мэгги.

– Не понимаю, почему Эдди не захватил с собой жесткий костюм! Обычно он никогда его не забывает, – с досадой произнес Клод. – А в этот раз – его словно подменили. Будь он в море одет иначе – не лежал бы теперь в барокамере. На него будто затмение нашло. Он выглядел каким-то рассеянным, отсутствующим, думающим о чем-то постороннем, а не о предстоящей поездке.

– Это я виновата во всем, – убитым голосом сказала Дороти. – Я выбила его из колеи… Боже мой, как я могла…

– Чушь! – решительно возразила Мэгги. – Возможно, у вас и была какая-то размолвка с моим упрямым братцем, но к случившемуся это не имеет ни малейшего отношения. Эдди все равно принял бы решение спуститься за ребенком, независимо от личных передряг. Уж поверь мне.

– Это правда, Дороти, – кинулся ее успокаивать Клод. – Ты зря терзаешь себя.

– Да не размолвка произошла между нами, – сжигая за собой все мосты, призналась она. – Я поставила крест на наших отношениях, когда узнала, ради чего Эдди увез меня в Майами. За моей спиной он тайно подготовил ловушку моей… клиентке.

– Ты имеешь в виду слежку за Сьюзи? – хмуро переспросил Клод, переглянувшись с матерью. – Тогда послушай, что я тебе скажу. Это не Эдди нанял детектива, а я и моя мать! Он тут ни при чем. Узнав, что судебное разбирательство состоится не ранее октября, мы не стали сидеть сложа руки. Сьюзи вела себя подозрительно. Во всяком случае, я догадался: она может выкинуть номер, не знал только какой…

– Оказалось – чутье нас не обмануло, – хмуро добавила Мэгги. – Эта дрянь способна на самую большую мерзость, которая ни одной нормальной матери не свойственна.

– Я просто рехнулся, когда по отдельным деталям понял, для чего она ищет солидную бездетную пару. Они зачастили к ней в дом, но я не мог припереть ее к стенке. Кто бы мне поверил без очевидных доказательств и фактов?

– Клод говорит правду. Могу со всей ответственностью сказать, что Эдди был не в курсе…

Дороти со стоном закрыла лицо руками:

– Как же я теперь посмотрю ему в глаза?

– Успокойся, милая. Только бы он выкарабкался! Вот увидишь, все встанет на свои места. Пойдем, тебе надо хотя бы умыться… Приведи себя в порядок, соберись, ты не имеешь права сейчас распускаться…

11

Брасс за несколько часов прошел такое испытание, которое иного уложило бы в постель на месяц. Он сильно устал. Это было видно по его глазам, обведенным темными кругами, по желтизне лица, цветом контрастирующего с белизной больничной подушки, по неподвижности рук, лежавших поверх простыни. Увидев рядом с собой Дороти, он болезненно скривился.

– Уйди, я не хочу тебя видеть.

– Эдд! – умоляюще произнесла она, склоняясь над кроватью. – Прости меня, любимый…

Он отвернулся.

– Я хочу, чтобы ты ушла.

Дороти заплакала, но не с надрывом, как возле окошка барокамеры, а тихо, с отчаянием человека, потерявшего надежду, когда слезы текут сами собой.

– А вот это ни к чему, – устало поморщился Брасс. – И с чего ты теперь называешь меня любимым?… Я ведь ничуть не изменился с тех пор, как ты послала меня ко всем чертям.